Эмбарго - Страница 26

Громкий голос Ричарда Кросби вторгся в «кадиллак» сквозь помехи.

– Я не мог позвонить раньше. Вы уже уехали из «Максима».

– Ничего, дорогой, – сказала Марта, – вечер был восхитительный. Наш друг, князь Малко, требовал тебя, но я надеюсь, что вы скоро сможете встретиться. Он хотел поговорить с тобой о твоих винах... Я отвезла его в отель...

– О'кей, – сказал Ричард Кросби, – я не знаю, сколько пробуду на ранчо...

Малко, погруженный в Марту, слышал весь разговор. Слова Ричарда Кросби звучали так, словно муж Марты обращался прямо к нему. Любопытное ощущение. Он спросил себя, догадывался ли о чем-нибудь Ричард Кросби. Теперь Малко знал, где тот находится.

Это было уже достижением.

– Я с удовольствием встречусь с ним, когда вернусь, – продолжил Ричард Кросби.

– Отлично, – сказала нежная Марта. – Береги себя, дорогой.

Толчок положенной трубки совпал с крутым поворотом, в результате которого Малко еще глубже погрузился в Марту. Без единого слова они снова занялись любовью. На этот раз Малко, не сдерживаясь, ринулся в ее чрево.

Закрыв глаза, с полуоткрытым ртом, она снова погрузилась в наслаждение, которое ей пришлось прервать...

Когда она почувствовала, что Малко кончил в нее, это вызвало у нее оргазм, почти такой же неистовый, как и первый. Опустошенный, обессиленный, он еще мгновение прижимался к ней. Затем она соскользнула набок, к сиденью, выпрямилась и села. Еще не отдышавшись, блестя глазами, она наклонилась, чтобы поднять трусики, натянула их, опустила платье и сняла трубку.

– Сэм, отвезем князя Малко в «Ридженси».

Она достала серьги, снова надела их, похлопала по той серьге, которая плохо держалась, и положила ногу на ногу с поскрипыванием нейлона, которое чуть было вновь не пробудило у Малко желание. Это была опять безупречная кукла с витрины... Она повернулась к Малко и тихо и не очень уверенно сказала:

– Вы меня изнасиловали. Это ужасно. Мне стыдно.

Золотая медаль за лицемерие на следующих Олимпийских играх была уже завоевана. «Кадиллак» замедлил ход, въехал под какую-то арку. Они остановились у «Ридженси». Шофер выскочил из машины и открыл Малко дверцу.

Марта ждала, выпрямившись на сиденье. Малко поцеловал ей руку.

– Я в восторге от этого вечера.

– Как только Ричард будет в городе, я дам вам знать, – сказала Марта.

Она очень благопристойно поцеловала его в обе щеки и дружески махнула ему рукой, когда «кадиллак» тронулся. Малко наблюдал, как длинная синяя машина удалялась по Луизиана Роуд. Грег Остин был прав. Мадам Кросби была помешана на своем теле.

Все еще взволнованный, он задумчиво пересек пустынный холл, поднялся в свой номер и разделся. Он приехал в Хьюстон не для того, чтобы выполнять причуды светской дамы, а чтобы разгадать тайну убийства Патриции Хайсмит.

Помимо тайной жизни Марты Кросби он, по крайней мере, за этот вечер узнал еще кое-что. Где находится Ричард Кросби. Больше ничего не оставалось, как поехать на его ранчо.

Глава 9

Мэри О'Коннор тщательно закрыла дверь своего дома и с корзинкой в руке засеменила через сад. Над Кембриджем, старым жилым кварталом Бостона, сияло яркое солнце, однако холод был резким и пронизывающим. В доме, где жила Мэри О'Коннор, из-за старинной системы отопления в большинстве комнат можно было окоченеть. Мэри О'Коннор снимала пальто, только когда ложилась спать. Репортеры местной телестанции так и застали ее за ужином на кухне, до самых глаз закутанную в зимнюю одежду. После этой передачи старая дама получила столько писем и телеграмм с выражением симпатий, что она решила усилить свою борьбу. Это было месяц назад.

Она направилась по Браттл-стрит и прошла мимо бензозаправочной станции на углу Ричмонд-стрит. Хозяин станции Ёрл радостно поздоровался с ней:

– Доброе утро, миссис О'Коннор. Вас подвезти?

Мэри О'Коннор улыбнулась, отрицательно покачала головой и ответила своим ясным и твердым, несмотря на шестьдесят восемь лет, голосом:

– Нет, спасибо, Ёрл, я поеду автобусом.

Огромный «понтиак» уже месяц не выезжал из гаража. Мэри О'Коннор была не из той породы людей, которые проповедуют другим то, чему не следуют сами. Она целиком посвятила себя крестовому походу за экономию энергии, который мог бы показаться несколько наивным, чтобы помочь своей стране выдержать эмбарго. Однако, будучи сентиментальной, Мэри О'Коннор скорее симпатизировала арабам. Как добропорядочная жительница Бостона она всегда питала недоверие к евреям, отождествляя их с космополитическим Нью-Йорком. Один из ее дядей знал Лоуренса из Аравии, и она выросла на героических сказках о бедуинах.

Но она не могла вынести того, что арабы пытались навязать свою волю, как она сказала в телепередаче.

Мэри О'Коннор, внучатая племянница одного из президентов США, была несгибаемой старой дамой, обладавшей отчаянной смелостью. В ее жизни было много испытаний. Двое из ее сыновей погибли в последней войне, одна из ее дочерей разбилась на частном самолете, ее муж многие годы был парализован, но она продолжала идти по жизни с тем же спокойствием и уверенностью в том, что все это было угодно Богу. Каждый траур добавлял ей несколько лишних морщин, но линия ее поведения не менялась. Спокойно и смело встречать превратности судьбы. В данном случае победа не вызывала никаких сомнений в ее простой душе. Бог покровительствовал Америке. И так было всегда. Чтобы заслужить его помощь, достаточно было вести себя прилично...

Подъехал автобус, следующий в сторону центра, и с шипением затормозил. Мэри О'Коннор с трудом поднялась по высоким ступенькам. Водитель почтительно приветствовал ее. Дама ее возраста и социального положения, заставляющая себя ходить и ездить на автобусе, имея при этом шофера и машину, была достойна уважения.